Как зарабатывает на том, что Институт археологии РАН превратился в частную лавочку, Ася Энговатова и почему так получилось, издание «Версия».
ФАНО и РАН этой весной обсудят меры по повышению оплаты труда ученых до 200 процентов от средней зарплаты по региону. Данные разговоры идут уже не первый год и многие привыкли к нищете научных работников в Российской Федерации. Впрочем, касается это не всех ученых в России, например, заместитель директора Института археологии РАН Энговатова Ася Викторовна зарабатывает почти в 10 раз больше чем вице-президент Академии. Мы решили попробовать разобраться, как ей это удается, и насколько такая деятельность соотносится с наукой.
Непосвященный человек может подумать, что в России археология – это узкоспециализированная отрасль, которая не способна существовать без финансирования государства и филантропов. Людям кажется, что археологи зарабатывают только за счет значимых и весьма дорогих находок, да и то только нелегально, ведь все, что лежит в земле, принадлежит государству. На самом деле простор для заработка таких учёных в нашей стране весьма большой и постоянно увеличивается. Говорится об охранных раскопках, которые необходимы для спасения археологических памятников в некоторых зонах строительства.
Николай Макаров, который является директором Института археологии РАН, как-то признался, что на подобного рода раскопки приходится примерно две трети полевых работ. По его словам, все расходы на себя берут заказчики строительства, а это, стало очень важным источником получения финансовых ресурсов для археологической отрасли. За такие успехи можно было бы порадоваться, но только вот ряд почетных ученых считает, что подобные «коммерческие» раскопки уничтожают науку. Профессор Лев Клейн пишет, что на фоне бурного количественного роста археологических работ деградирует подготовка кадров и уровень исследований, а также не развиваются новые методы археологии.
Но подобного рода разговоры мы оставим настоящим профессионалам, поскольку финансово-хозяйственная сторона жизни ИА РАН выглядит более объемней научной. Кое-кто даже мог бы заподозрить академика Николая Макарова в лукавстве - в том, что на самом деле финансирование застройщиков идет не на дальнейшее развитие науки, а оседает в карманах его подчиненных.
Впитывающие прокладки
Одним из самых крупных операторов охранных археологических работ в Российской Федерации является ООО «Управление делами Фонда «Археологическое наследие». Данная организация держала под контролем раскопки в зоне магистрального газопровода Мурманск-Волхов. Но, сама компания не проводила работы самостоятельно, для этого она наняла подрядчика, которым стал Институт истории материальной культуры РАН. Стоимость такого контракта составила более 7 миллионов рублей. Но после того, как заказчик принял работу, вместо договоренной суммы он заплатил подрядчику около 5 миллионов рублей, что стало предметом для разбирательства в ФАС РФ.
В данной ситуации можно предположить, что ООО «Управление делами Фонда «Археологическое наследие» играет роль финансовой «прокладки», которую поставили искусственно между государственным институтом и строителями, а потому стоит узнать бенефициаров данной фирмы.
Согласно информации в ЕГРЮЛ, эта компания зарегистрирована в 2004 году, ее 100 процентным собственником является Фонд содействия охране памятников археологии по названием «Археологическое наследие». А учредителем фонда, является Институт археологии РАН и шесть физических лиц, в числе которых бывшие и нынешние работники института. В этом списке есть и главный научный сотрудник отдела методики и теории ИА РАН и доктор исторических наук Геннадий Евгеньевич Афанасьев и заместитель директора института Ася Викторовна Энговатова.
Список учредителей фонда «Археологическое наследие» интересен по несколько причинам. Во-первых, получается, что Ася Викторовна, Геннадий Евгеньевич и другие контролируют этот фонд наравне со своим работодателем, который является государственной организацией. Во-вторых, в этом списке нет действующего директор Николай Макаров. То ли он не знает о существовании этого фонда, то ли ему просто неинтересна жизнь дочерней структуры, то ли он заранее решил дистанцироваться от деятельности фонда…
По полученной информации, организация, уже больше года не предоставляет налоговую отчетность, а ее сайт на данный момент не работает. Дальнейшее изучение учредителей этого фонда позволяет предположить, что двое из них скончались еще много лет назад. Но сам фонд продолжает функционировать, а коммерческая дочка может зарабатывать на охранных раскопках. Косвенным подтверждением этой информации можно считать декларацию о доходах Энговатовой.
Археологическое рейдерство
В открытых источниках рассказывается, что в 2015 году Ася Викторовна заработала более 3 миллионов рублей, а в 2016-м году ее доход составил около 5 миллионов рублей, а это более 390 тысяч рублей в месяц. Например: вице-президент РАН даже с учетом всех премий и надбавок сейчас получает ежемесячно 60-80 тысяч рублей. Более того, в прошлом году доходы Энговатовой продолжили расти, только в ноябре минувшего года она заработала более 700 тысяч рублей.
СМИ сообщают, что заместитель директора Института археологии РАН иметь в своем полном распоряжении три автомобиля: FORD Focus, Honda CR-V и Mitsubishi OUTLANDER. В прошлом году Энговатова около 10 раз побывала за границей, преимущественно в Лионе и Милане. Можно предположить, что ее поездки были связаны с археологическими конференциями, но, по сведениям из открытого доступа, последние мероприятия такого рода в этих городах состоялись еще в 2011 и 2016 годах. Если эти поездки были оплачены за счет научных грантов, то было бы любопытно узнать кто именно, да и на каких условиях финансирует Асю Викторовну.
Не отстают от заместителя директора ИА РАН ее дочери. Старшая Анастасия, которая в институте работала в 2015-2016 годах, также владеет тремя машинами: Volkswagen Passat CC, Audi A3 и BMW X5. При этом официальный годовой доход Анастасии составляет 600 тысяч рублей.
Младшая дочь Аси Викторовны Серафима владеет вместе с сестрой несколькими квартирами в столице России. Но главным объектом семейной недвижимости, является просторная квартира на Земляном валу, которая вероятнее всего, находится в распоряжении бабушки Анастасии и Серафимы – Татьяны Энговатовой. Кадастровая стоимость этой недвижимости составляет около 30 миллионов рублей.
Как удалось семье ученого из Института археологии заработать столько денег? Ася Викторовна Энговатова, по сути, сама ответила на этот вопрос в одном из своих интервью.
Замдиректора ИА РАН рассказала, то согласно действующему законодательству в РФ, перед любыми крупными строительствами на территории археологических памятников проводятся специальные спасательные работы. Цель подобного рода работ в том, чтобы извлечь информацию из всех культурных слоёв, а также полностью изъять находки, чтобы после передать их в музеи и получить максимально развернутую информацию о жизни того народа, который оставил этот памятник. Поскольку в результате строительного процесса полностью уничтожаются культурные слои и вся бесценная информация, в них содержащаяся будет недоступна для изучения, поскольку полностью исчезнет. Ася Викторовна добавила, что законодательство РФ, с точки зрения изучения археологических памятников – это весьма прогрессивное законодательство.
Если сказать проще, то сегодня археологи могут приостановить на неопределенный срок любую стройку. Для этого им стоило просто объявить котлован объектом для изучения и начать раскопки. Обоснованность подобного рода работ проверить очень сложно, а каждый день простоя может стоить девелоперам несколько миллионов рублей. Тогда строителям проще заплатить археологам, чтобы поскорее возобновить работу. А еще в такой ситуации легко избежать сдачи ценных артефактов в музеи, а потом их можно продать коллекционерам.
Бригада землекопов по цене автомобиля
Показательным примером можно считать археологические работы на территории Спасо-Андроникова монастыря, где находится Центральный музей древнерусской культуры и искусства имени Андрея Рублева. По информации СМИ, в 2000 году сотрудники ИА РАН получили около 300 000 рублей на «архивные изыскания и общее археологическое обследование территории», а на самом деле залезли в старый шурф в алтаре Спасского собора, а также для видимости разместили землекопов на зачистку канавы у «покойницкой» и просто написали отчет о якобы проделанной работе. Может кто-то и скажет, что это все произошло 17 лет назад и сегодня уже не имеет значения. Но в 2016 году верующие люди с удивлением узнали, что на месте древнего кладбища, вероятнее всего, с разрешения археологов, начали строительства коммерческого объекта. На территории Спасо-Андроникова монастыря был снесен экскаваторами целый ряд исторических зданий.
Еще один пример археологического варварства, который наглядно демонстрирует состояние умов в Института археологии РАН, – реконструкция Изборской крепости, где ради постройки гостиницы и ресторана снесли старинный дом священнослужителя. Как тогда сообщал историк, депутат Законодательного собрания Псковской области, в самом центре крепости, в неизученном культурном слое, была выкопана гастарбайтерами яма для мусора, которую в последствии поспешно засыпали. Тогда никакой реакции со стороны руководство ИА РАН не последовало, а ведь это их предшественники в 80-х годах провели на территории крепости 7 полевых сезонов в поисках артефактов.
Впрочем, молчание Аси Викторовны и ее коллег из Института археологии РАН не составит труда объяснить. Да и вообще назвать Энговатову заслуженным археологом возможно только с большими оговорками. Все знают, что у заместителя директора Института археологии РАН есть опыт работы и научная степень, но, в отличие от других заместителей академика Николая Макарова, биография Энговатовой на официальном сайте института не опубликована. А это наталкивает на предположение, что в деятельности Аси Викторовны найдется достаточно поводов для журналистских расследований, которые приведут к проверкам ИА РАН и чего дочерних организаций со стороны Министерства культуры, Счетной палаты, а возможно и правоохранительных органов.